Фромм Э. Пути из больного общества. Пути эволюции человека Фромм э пути из больного общества

(нем. Erich Fromm; 23 марта 1900, Франкфурт-на-Майне - 18 марта 1980, Локарно) -, нем.- амер. философ, психолог, реформатор психоанализа, один из основателей неофрейдизма и фрейдомарксизма. В 1922 получил в Гейдельбергском университете степень доктора философии. В 1923-1924 прошел курс психоанализа в Психоаналитическом институте в Берлине. В 1933 - эмигрировал в США. Работал в Институте социальных исследований в Нью-Йорке, в Институте психиатрии им. У.Уайта, преподавал в Колумбийском и Йельском университетах. Основал и возглавлял Институт психоанализа при Национальном университете в Мехико Основные сочинения: «Бегство от свободы» (1941), «Человек для себя» (1947), «Здоровое общество» (1955), «Искусство любить» (1956), «Дзен-буддизм и психоанализ» (1960), «Концепция человека у Маркса» (1961), «Из плена иллюзий» (1962), «Сердце человека» (1964), «Революция надежды» (1968), «Анатомия человеческой деструктивности» (1973), «Пути из больного общества», «Иметь или быть?» (1976) и др. Фромм стремился расширить горизонты психоаналитической теории, подчеркивая роль социологических, политических, экономических, религиозных и антропологических факторов в формировании личности. Он вывел понятие «социального характера», подразумевая под этим нечто общее, что присуще людям в любом обществе (несмотря на их индивидуальные психологические различия), и что позволяет им наиболее эффективно приспособиться к требованиям этого общества. Пяти формам социализации, т.е. освоения наличной культуры (мазохизм, садизм, деструктивизм, конформизм и любовь), соответствуют пять способов адаптации к социуму (рецептивный, эксплуатирующий, накопительский, рыночный и продуктивный). Доминирование того или иного типа социального характера в значительной степени задается особенностями культур; так, рецептивную ориентацию Фромм соотносит с обществами, где за одной группой закреплено право эксплуатировать другую, стяжательскую и эксплуататорскую - с ранними этапами капитализма, рыночную - с обществом развитого капитализма. Ориентация характера индивида, которая позволяет воспринимать себя как товар, а собственную ценность как меновую, называется рыночной. Насколько человек «упакован», здоров, энергичен и т.д., настолько он и успешен на рынке. В противоположность непродуктивной ориентации, продуктивный характер представляет собой, с точки зрения Фромма, конечную цель в развитии человека. Это человеческая способность использовать свои силы и реализовать заложенные в человеке возможности. Фромм был убежден, что в результате коренной социальной реформы продуктивная ориентация может стать доминирующим типом в любой культуре. В книге «Бегство от свободы» Э. Фромм излагает оригинальную концепцию свободы человека, вскрывает социально-психологические механизмы бегства от свободы. Фромм рассматривает историю развития человека с точки зрения развертывания борьбы за его свободу. Стремление к независимости приводит к тому, что человеку удается добиться "свободы от" (от различных принуждений). Но, как правило, "свобода от" оказывается такой свободой, которая начинает тяготить человека, в результате чего он прибегает к психологическим механизмам бегства от завоеванной свободы, будь то стремление к конформизму, тоталитаризму, деструктивности. "Свобода от" оборачивается для человека не обретением "свободы для" (для творческого саморазвития), а его отчуждением от окружающего мира, других людей и самого себя В работе «Иметь или быть?» Э. Фромм подчеркивает, что человек может как обрести, так и потерять себя. По мнению Фромма, альтернативой обществу «обладания», порождающего людей с «рыночным характером», должно быть общество, в котором на первое место ставится бытие самого человека. Обязательными предпосылками такого способа существования человека являются наличие у него независимости, свободы, критического мышления и любви.

Другие новости по теме.

По своей телесной организации и физиологическим функциям человек принадлежит к животному миру. Жизнь животных определяется инстинктами, некоторыми моделями поведения, детерминированными в свою очередь наследственными неврологическими структурами. Чем выше организовано животное, тем более гибки его поведенческие модели и тем более не завершена к моменту рождения структура его приспособленности к окружающей среде. У высших приматов можно наблюдать даже определенный уровень интеллекта - использование мышления для достижения желаемых целей. Таким образом, животное способно выйти за пределы своих инстинктов, предписанных поведенческими моделями. Но каким бы впечатляющим ни было развитие животного мира, основные элементы его существования остаются все те же.

Животное «проживает» свою жизнь благодаря биологическим законам природы. Оно часть природы и никогда не трансцендирует ее. У животного нет совести морального порядка, нет осознания самого себя и своего существования. У него нет разума, если понимать под разумом способность проникать сквозь данную нам в ощущениях поверхность явлений и постигать за ней суть. Поэтому животное не обладает и понятием истины, хотя оно может иметь представление о том, что ему полезно.

Существование животного характеризуется гармонией между ним и природой. Это, естественно, не исключает того, что природные условия могут угрожать животному и принуждать его ожесточенно бороться за свое выживание. Здесь имеется в виду другое: животное от природы наделено способностями, помогающими ему выжить в условиях, которым оно противопоставлено, точно так же как семя растения «оснащено» природой для того, чтобы выжить, приспосабливаясь к условиям почвы, климата и т.д. в ходе эволюции.

В определенной точке эволюции живых существ произошел единственный в своем роде поворот, который сравним только c появлением материи, зарождением жизни или появлением животных. Новый результат возник тогда, когда в ходе эволюционного процесса поступки в значительной степени перестали определяться инстинктами. Приспособление к природе утратило характер принуждения, действие больше не фиксировалось наследственными механизмами. В момент, когда животное трансцендировало природу, когда оно вышло за пределы предначертанной ему чисто пассивной роли тварного существа, оно стало (с биологической точки зрения) самым беспомощным из всех животных - родился человек . В данной точке эволюции животное благодаря своему вертикальному положению эмансипировалось от природы, его мозг значительно увеличился в объеме по сравнению c другими самыми высокоорганизованными видами. Рождение человека могло длиться сотни тысяч лет, однако в конечном результате оно привело к возникновению нового вида, который трансцендировал природу. Тем самым жизнь стала осознавать саму себя .

Осознание самого себя, разум и сила воображения разрушили «гармонию», характеризующую существование животного. c их появлением человек становится аномалией, причудой универсума. Он - часть природы, он подчинен ее физическим законам, которые не может изменить, и тем не менее он трансцендирует остальную природу. Он стоит вне природы и тем не менее является ее частью. Он безроден и тем не менее крепко связан c родом, общим для него и всех других тварей. Он заброшен в мир в случайной точке и в случайное время и так же случайно должен его снова покинуть. Но поскольку человек осознает себя, он понимает свое бессилие и границы своего существования. Он предвидит собственный конец - смерть. Человек никогда не свободен от дихотомии своего существования: он уже не может освободиться от своего духа, даже если бы он этого хотел, и не может освободиться от своего тела, пока он живет, а его тело будит в нем желание жить.

Разум, благословение человека, одновременно является и его проклятием. Разум принуждает его постоянно заниматься поисками разрешения неразрешимой дихотомии. Жизнь человека отличается в этом плане от жизни всех остальных организмов: он находится в состоянии постоянной и неизбежной неуравновешенности. Жизнь не может быть «прожита» путем простого повторения модели своего вида. Человек должен жить сам. Человек - единственное живое существо, которое может скучать , которое может чувствовать себя изгнанным из рая. Человек - единственное живое существо, которое ощущает собственное бытие как проблему, которую он должен разрешить и от которой он не может избавиться. Он не может вернуться к дочеловеческому состоянию гармонии c природой. Он должен развивать свой разум, пока не станет господином над природой и самим собой.

Но c онтогенетической и филогенетической точек зрения рождение человека - в значительной мере явление негативное . У человека нет инстинктивной приспособленности к природе, у него нет физической силы: в момент своего рождения человек - самый беспомощный из всех живых созданий и нуждается в защите гораздо дольше, чем любое из них. Единство c природой было им утрачено, и в то же время он не был обеспечен средствами, которые позволили бы ему вести новую жизнь вне природы. Его разум в высшей степени рудиментарен. Человек не знает природных процессов и не обладает инструментами, которые смогли бы заменить ему утерянные инстинкты. Он живет в рамках небольших групп и не знает ни самого себя, ни других. Его ситуацию наглядно представляет библейский миф о рае. В саду Эдема человек живет в полной гармонии c природой, но не осознает самого себя.

Свою историю он начинает c первого акта свободы - непослушания заповеди. Однако c этого момента человек начинает осознавать себя, свою обособленность, свое бессилие; он изгоняется из рая, и два ангела c огненными мечами препятствуют его возвращению.

Эволюция человека основывается на том, что он утратил свою первоначальную родину - природу. Он никогда уже не сможет туда вернуться, никогда не сможет стать животным. У него теперь только один путь: покинуть свою естественную родину и искать новую, которую он сам себе создаст, в которой он превратит окружающий мир в мир людей и сам станет действительно человеком.

Родившись и положив тем самым начало человеческой расе, человек должен был выйти из надежного и ограниченного состояния, определяемого инстинктами. Он попадает в положение неопределенности, неизвестности и открытости. Известность существует только в отношении прошлого, а в отношении будущего она существует лишь постольку, поскольку данное знание относится к смерти, которая в действительности является возвращением в прошлое, в неорганическое состояние материи. В соответствии c этим проблема человеческого существования - единственная своего рода проблема в природе. Человек «выпал» из природы и все же еще находится в ней. Он отчасти как бы бог, отчасти - животное, отчасти бесконечен и отчасти конечен. Необходимость искать новые решения противоречий его существования, все более высокие формы единения c природой, окружающими людьми и самим собой выступает источником всех психических сил, которые побуждают человека к деятельности, а также источником всех его страстей, аффектов и страхов.

Животное довольно, когда удовлетворены его естественные потребности - голод, жажда, сексуальная потребность. В той степени, в какой человек является животным, эти потребности властны и над ним и должны быть удовлетворены. Но поскольку он существо человеческое, удовлетворения этих инстинктивных потребностей недостаточно, чтобы сделать его счастливым. Их недостаточно даже для того, чтобы сделать его здоровым. «Архимедов» пункт специфически человеческой динамики находится в этой неповторимости человеческой ситуации. Понимание человеческой психики должно основываться на анализе тех потребностей человека, которые вытекают из условий его существования...

Человека можно определить как живое существо, которое может сказать «Я», которое может осознать самого себя как самостоятельную величину. Животное живет в природе и не трансцендирует ее, оно не осознает себя, и у него нет потребности в самотождественности. Человек вырван из природы, наделен разумом и представлениями, он должен сформировать представление о самом себе, должен иметь возможность говорить и чувствовать: «Я есть Я». Поскольку он не проживает , а живет, поскольку он утратил первоначальное единство c природой, должен принимать решения, осознавать себя и окружающих его людей в качестве разных лиц, у него должна быть развита способность ощущать себя субъектом своих действий. Наряду c потребностью в соотнесенности, укорененности и трансценденции его потребность в самотождественности является настолько жизненно важной и властной, что человек не может чувствовать себя здоровым, если он не найдет возможности ее удовлетворить. Самотождественность человека развивается в процессе освобождения от «первичных связей», привязывающих его к матери и природе. Ребенок, который чувствует свое единство c матерью, не может еще сказать «Я», и у него нет этой потребности. Только когда он постигнет внешний мир как нечто отдельное и обособленное от себя, ему удастся осознать самого себя как отдельное существо, и «Я» - это одно из последних слов, которые он употребляет, говоря о самом себе.

В развитии человеческой расы степень осознания человеком самого себя как отдельного существа зависит от того, насколько он освободился от ощущения тождества клана и насколько далеко продвинулся процесс его индивидуации. Член примитивного клана выразит ощущение самотождествснности в формуле: «Я есть Мы». Такой человек не может еще понять себя в качестве «индивида», существующего вне группы. В средневековье человек идентифицирован со своей общественной ролью в феодальной иерархии. Крестьянин не был человеком, который случайно стал крестьянином, а феодал не был человеком, который случайно стал феодалом. Он был крестьянином или феодалом, и чувство неизменности его сословной принадлежности являлось существенной составной частью его самоотождествления. Когда впоследствии произошел распад феодальной системы, ощущение самотождественности было основательно поколеблено и перед человеком остро встал вопрос: «Кто я?», или, точнее сказать: «Откуда я знаю, что я - это я?» Это именно тот вопрос, который в философской форме сформулировал Декарт. На вопрос о самоотождествлении он ответил: «Я сомневаюсь, следовательно, я мыслю, я мыслю, следовательно, я существую». В этом ответе сделан акцент только на опыте «Я» в качестве субъекта любой мыслительной деятельности и упущено из виду то обстоятельство, что «Я» переживается также в процессе чувствования и творческой деятельности.

Западная культура развивалась таким образом, что создала основу для осуществления полного опыта индивидуальности. Посредством предоставления индивиду политической и экономической свободы, посредством его воспитания в духе самостоятельного мышления и освобождения от любой формы авторитарного давления предполагалось дать возможность каждому отдельному человеку чувствовать себя в качестве «Я» в том смысле, чтобы он был центром и активным субъектом своих сил и чувствовал себя таковым. Но лишь меньшинство достигло такого опыта «Я». Для большинства индивидуализм был не более чем фасадом, за которым скрывался тот факт, что человеку не удалось достичь индивидуального самоотождествления.

Предпринимались попытки найти и были найдены некоторые суррогаты подлинно индивидуального самоотождествления. Поставщиками этого рода самотождественности служат нация, религия, класс и профессия. «Я - американец», «я - протестант», «я - предприниматель» - таковы формулы, которые помогают человеку отождествить себя после того, как им было утрачено первоначальное ощущение тождества-клана, и до того, как было найдено настоящее индивидуальное самоотождествление. В нашем современном обществе различные виды идентификаций обычно применяются вместе. Речь в данном случае идет о статусных идентификациях в широком смысле, и такие идентификации являются более действенными, если они, как это имеет место в европейских странах, тесно связаны c феодальными пережитками. В Соединенных Штатах Америки, где феодальные пережитки дают о себе знать не так сильно и где общество более динамично, подобные статусные идентификации, конечно, не имеют такого значения, и самоотождествление все больше и больше смещается в направлении переживания конформизма.

До тех пор пока я не отклоняюсь от нормы, пока я являюсь таким же, как другие, я признан ими в качестве «одного из нас», я могу чувствовать себя как «Я». Я - это «Кто, никто, сто тысяч», как озаглавил одну из своих пьес Пиранделло. Вместо доиндивидуалистического тождества-клана развивается новое тождество-стадо, в котором самоотождествление покоится на чувстве несомненной принадлежности к стаду. То, что этот униформизм и конформизм часто не бывают распознаны и скрываются за иллюзией индивидуальности, ничего не меняет, по сути дела.

Проблема самотождественности не является чисто философской проблемой или проблемой, которая затрагивает наш дух и мышление, как это обычно принято думать. Потребность в эмоциональном самоотождествлении исходит из самих условий человеческого существования и служит источником наших интенсивных устремлений. Поскольку я не могу оставаться душевно здоровым без «чувства Я», я пытаюсь сделать все, чтобы добиться данного ощущения. За страстным стремлением к статусу и конформизму скрывается та же потребность, и иногда она даже сильнее, чем потребность в физическом выживании. Явное тому доказательство - готовность людей рисковать своей жизнью, жертвовать своей любовью, отказаться от своей свободы и собственного мышления только ради того, чтобы быть членом стада, идти c ним в ногу и достичь таким образом самоотождествления, даже если оно иллюзорно...

Похожая информация.

^ ЧЕЛОВЕК- ВОЛК ИЛИ ОВЦА?

Многие полагают, что люди - это овцы, другие считают их хищными волками. Каждая из сторон может аргументировать свою точку зрения. Тот, кто считает людей овцами, может указать хотя бы на то, что они с легкостью выполняют приказы других, даже когда им самим это приносит вред. Он может также сказать, что люди снова и снова следуют за своими вождями на войну, которая не дает им ничего, кроме разрушения, что они верят любой несуразице, если она излагается с надлежащей настойчивостью и подкрепляется властителями - от прямых угроз священников и королей до вкрадчивых голосов более или менее тайных обольстителей. Кажется, что большинство людей, как дремлющие дети, легко поддается влиянию и что они готовы безвольно следовать за любым, кто, угрожая или заискивая, до­статочно упорно их уговаривает. Человек с сильными убеждениями, пренебрегающий противодействием толпы, является скорее исключением, чем правилом. Он часто вызывает восхищение последующих столетий, но, как правило, является посмешищем в глазах своих современников.

Великие инквизиторы и диктаторы основывали свои системы власти как раз на предпосылке, что люди являются овцами. Именно мнение, согласно которому люди - овцы и потому нуждаются в вождях, принимающих за них решения, нередко придавало самим вождям твердую убежденность, что они выполняли вполне моральную, хотя подчас и весьма трагичную, обя­занность: принимая на себя руководство и снимая с других груз ответственности и свободы, они давали людям то, что те хо­тели.

Однако, если большинство людей - овцы, почему они ведут жизнь, которая этому полностью противоречит? История челове­чества написана кровью. Это история никогда не прекращающего­ся насилия, поскольку люди почти всегда подчиняли себе подоб­ных с помощью силы. Разве Талаат-паша сам убил миллионы армян? Разве Гитлер один убил миллионы евреев? Разве Сталин один убил миллионы своих политических противников? Нет. Эти люди были не одиноки, они располагали тысячами, которые умерщвляли и пытали для них и которые делали это не просто с желанием, но даже с удовольствием. Разве мы не сталкиваемся повсюду с бесчеловечностью человека - в случае безжалостного ведения войны, в случае убийства и насилия, в случае беззастенчивой эксплуатации слабых более сильными? А как часто стоны истязаемого и страдающего создания встречают глухие уши и ожесточенные сердца! Такой мыслитель, как Гоббс, из всего этого сделал вывод: homo homini lupus est (человек человеку - волк). И сегодня многие из нас приходят к заключе­нию, что человек от природы является существом злым и дест­руктивным, что он напоминает убийцу, которого от любимого занятия может удержать только страх перед более сильным убийцей.

И все же аргументы обеих сторон не убеждают. Пусть мы лично и встречали некоторых потенциальных или явных убийц и садистов, которые по своей беззастенчивости могли бы тягаться со Сталиным и Гитлером, но все же это были исключения, а не правила. Неужели мы действительно должны считать, что мы сами и большинство обычных людей - только волки в овечьей шкуре, что наша «истинная природа» якобы проявится лишь после того, как мы отбросим сдерживающие факторы, мешавшие нам до сих пор уподобиться диким зверям? Хоть это и трудно оспо­рить, вполне убедительным такой ход мысли тоже не является. В повседневной жизни часто есть возможность для жестокости и садизма, причем нередко их можно проявить, не опасаясь воз­мездия. Тем не менее многие на это не идут и, напротив, реаги­руют с отвращением, когда сталкиваются с жестокостью и са­дизмом.

Может быть, есть другое, лучшее объяснение этого удивитель­ного противоречия? Может быть, ответ прост и заключается в том, что меньшинство волков живет бок о бок с большинством овец? Волки хотят убивать, овцы хотят делать то, что им приказывают. Волки заставляют овец убивать и душить, а те поступают так не потому, что это доставляет им радость, а потому, что они хотят подчиняться. Кроме того, чтобы побудить большинство овец дейст­вовать, как волки, убийцы должны придумать истории о правоте своего дела, о защите свободы, которая находится в опасности, о мести за детей, заколотых штыками, об изнасилованных женщинах и поруганной чести. Этот ответ звучит убедительно, но и после него остается много сомнений. Не означает ли он, что существуют как бы две человеческие расы - волков и овец? Кроме того, возникает вопрос: если это не в их природе, то почему овцы с такой легкостью соблазняются поведением волков, когда наси­лие представляют им в качестве священной обязанности. Мо­жет быть, сказанное о волках и овцах не соответствует действи­тельности? Может быть, все же правда, что важным свойством человека является нечто волчье и что большинство просто не проявляет этого открыто? А может, речь вообще не должна идти об альтернативе? Может быть, человек - это одновременно и волк и овца, или он - ни волк ни овца?

Сегодня, когда нации взвешивают возможность применения опаснейшего оружия разрушения против своих «врагов» и, оче­видно, не страшатся даже собственной гибели в ходе массового уничтожения, ответ на эти вопросы имеет решающее значение. Ес­ли мы будем убеждены, что человек от природы склонен к разру­шению, что потребность применять насилие коренится глубоко в его существе, то может ослабнуть наше сопротивление все возрас­тающей жестокости. Почему нужно сопротивляться волкам, если все мы в той или иной степени волки? Вопрос о том, является ли человек волком или овцой,- это лишь заостренная формулировка вопроса, который в самом широком и общем смысле принадле­жит к основополагающим проблемам теологического и философ­ского мышления западного мира, а именно: является ли человек по существу злым и порочным, или он добр по своей сути и спосо­бен к самосовершенствованию? Старый Завет не считает, что че­ловек порочен в своей основе. Неповиновение богу со стороны Адама и Евы не рассматривается как грех. Мы нигде не находим указаний на то, что это неповиновение погубило человека. Напротив, это неповиновение является предпосылкой того, что человек осо­знал самого себя, что он стал способен решать свои дела. Таким образом, этот первый акт неповиновения в конечном счете является первым шагом человека по пути к свободе. Кажется, что это неповиновение было даже предусмотрено божьим планом. Согласно пророкам, именно благодаря тому, что человек был изгнан из рая, он оказался в состоянии сам формировать свою историю, развивать свои человеческие силы и в качестве полностью развитого индивида достигнуть гармонии с другими людьми и при­родой. Эта гармония заступила на место прежней, в которой чело­век еще не был индивидом. Мессианская мысль пророков явно исходит из того, что человек в своей основе непорочен и может быть спасен помимо особого акта божьей милости.

Конечно, этим еще не сказано, что способность к добру обяза­тельно побеждает. Если человек творит зло, то он и сам становится более дурным. Так, например, сердце фараона «ожесточилось», поскольку он постоянно творил зло. Оно ожесточилось настоль­ко, что в определенный момент для него стало совершенно невозможно начать все заново и покаяться в содеянном. Примеров злодеяний содержится в Старом Завете не меньше, чем приме­ров праведных дел, но в нем ни разу не делается исключения для таких возвышенных образов, как царь Давид. С точки зрения Старого Завета человек способен и к хорошему и к дурному, он должен выбирать между добром и злом, между благословением и проклятьем, между жизнью и смертью. Бог никогда не вме­шивается в это решение. Он помогает, посылая своих послан­цев, пророков, чтобы наставлять людей, каким образом они могут распознавать зло и осуществлять добро, чтобы предупреждать их и возражать им. Но после того, как это уже свершилось, че­ловек остается наедине со своими «двумя инстинктами» - стремлением к добру и стремлением к злу, теперь он сам должен решать эту проблему.

Христианское развитие шло иначе. По мере развития христианской церкви появилась точка зрения, что неповиновение Адама было грехом, причем настолько тяжким, что он погубил природу самого Адама и всех его потомков. Теперь человек не мог больше собственными силами освободиться от этой порочности. Только акт божьей милости, появление Христа, умершего за людей, может уничтожить эту порочность и спасти тех, кто уверует в Христа.

Разумеется, догма о первородном грехе не оставалась бесспор­ной внутри самой церкви. На нее нападал Пелагий, однако ему не удалось одержать верх. В период Ренессанса гуманисты внутри церкви пытались смягчить эту догму, хотя они прямо не боролись с ней и не оспаривали ее, как это делали многие еретики. Правда, Лютер был еще более радикален в своем убеждении о врожденной подлости и порочности человека, но в то же время мыслители Ренессанса, а позднее Просвещения отважились на заметный шаг в противоположном направлении. Последние утверждали, что все зло в человеке является лишь следствием внешних обстоя­тельств и потому у человека в действительности нет возможности выбора. Они полагали, что необходимо лишь изменить обстоя­тельства, из которых произрастает зло, тогда изначальное добро в человеке проявится почти автоматически. Эта точка зрения пов­лияла также на мышление Маркса и его последователей. Вера в принципиальную доброту человека возникла благодаря новому самосознанию, приобретенному в ходе неслыханного со времен Ренессанса экономического и политического прогресса. Моральное банкротство Запада, начавшееся с первой мировой войной и при­ведшее через Гитлера и Сталина, через Ковентри 23 и Хиросиму к нынешней подготовке всеобщего уничтожения, наоборот, повлия­ло на то, что снова стала сильнее подчеркиваться склонность человека к дурному. По существу, это была здоровая реакция на недооценку врожденного потенциала человека к злу. С дру­гой стороны, слишком часто это служило причиной осмеяния тех, кто еще не потерял свою веру в человека, причем точка зрения последних понималась ложно, а подчас и намеренно ис­кажалась...

Главной опасностью для человечества является не изверг или садист, а нормальный человек, наделенный необычайной властью. Однако, для того чтобы миллионы поставили на карту свою жизнь и стали убийцами, им необходимо внушить такие чувства, как не­нависть, возмущение, деструктивность и страх. Наряду с оружием эти чувства являются непременным условием для ведения войны, однако они не являются ее причиной, так же как пушки и бомбы сами по себе не являются причиной войн. Многие полагают, что атомная война в этом смысле отличается от войны традицион­ной. Тот, кто нажатием кнопки запускает атомные бомбы, каждая из которых способна унести сотни тысяч жизней, едва ли испы­тывает те же чувства, что и солдат, убивающий с помощью шты­ка или пулемета. Но даже если запуск атомной ракеты в сознании упомянутого лица переживается только как послушное исполнение приказа, все же остается вопрос: не должны ли содержаться в более глубоких слоях его личности деструктивные импульсы или, по меньшей мере, глубокое безразличие по отношению к жизни для того, чтобы подобное действие вообще стало воз­можным?

Я хотел бы остановиться на трех феноменах, которые, по моему мнению, лежат в основе наиболее вредной и опасной формы чело­веческого ориентирования: любовь к мертвому, закоренелый нар­циссизм и симбиозно-инцестуальное фиксирование. Вместе взятые, эти три ориентации образуют «синдром распада», который побуж­дает человека разрушать ради разрушения и ненавидеть ради не­нависти. Я хотел бы также обсудить «синдром роста», который состоит из любви к живому, любви к человеку и независимости. Лишь у немногих людей получил полное развитие один из этих двух синдромов. Однако нет сомнения в том, что каждый человек движется в определенном избранном им направлении: в направлении к живому или мертвому, добру или злу.

^ Фромм Э. Духовная сущность человека.

Способность к добру и злу // Человек

и его ценности . М., 1988. С. 56 - 6

По своей телесной организации и физиологическим функциям человек принадлежит к животному миру. Жизнь животных определяется инстинктами, некоторыми моделями поведения, детерминированными в свою очередь наследственными неврологическими структурами. Чем выше организовано животное, тем более гибки его поведенческие модели и тем более не завершена к моменту рождения структура его приспособленности к окружающей среде. У высших приматов можно наблюдать даже определенный уровень интеллекта - использование мышления для достижения желаемых целей. Таким образом, животное способно выйти за пределы своих инстинктов, предписанных поведенческими моделями. Но каким бы впечатляющим ни было развитие животного мира, основные элементы его существования остаются все те же.

Животное «проживает» свою жизнь благодаря биологическим законам природы. Оно - часть природы и никогда не трансцендирует ее. У животного нет совести морального порядка, нет осознания самого себя и своего существования. У него нет разу­ма, если понимать под разумом способность проникать сквозь данную нам в ощущениях поверхность явлений и постигать за ней суть. Поэтому животное не обладает и понятием истины, хотя оно может иметь представление о том, что ему полезно. |

Существование животного характеризуется гармонией между ним и природой. Это, естественно, не исключает того, что природ­ные условия могут угрожать животному и принуждать его ожесто­ченно бороться за свое выживание. Здесь имеется в виду другое животное от природы наделено способностями, помогающими ему выжить в условиях, которым оно противопоставлено, точно так же как семя растения «оснащено» природой для того, чтобы выжить, приспосабливаясь к условиям почвы, климата и т. д. в ход эволюции.

В определенной точке эволюции живых существ произошел, единственный в своем роде поворот, который сравним только с появлением материи, зарождением жизни или появлением живот­ных. Новый результат возник тогда, когда в ходе эволюционного процесса поступки в значительной степени перестала определяться инстинктами. Приспособление к природе утратила характер принуждения, действие больше не фиксировалось наследственными механизмами. В момент, когда животное трансцендировало природу, когда оно вышло за пределы предначертанной| ему чисто пассивной роли тварного существа, оно стало (с биологической точки зрения) самым беспомощным из всех животных - родился человек. В данной точке эволюции животное благодаря своему вертикальному положению эмансипировалось от природы, его мозг значительно увеличился в объеме по сравнению с други­ми самыми высокоорганизованными видами. Рождение человека могло длиться сотни тысяч лет, однако в конечном результате оно привело к возникновению нового вида, который трансцендировал природу. Тем самым жизнь стала осознавать саму себя.

Осознание самого себя, разум и сила воображения разрушили «гармонию», характеризующую существование животного. С их появлением человек становится аномалией, причудой универсума. Он - часть природы, он подчинен ее физическим законам, которые не может изменить, и тем не менее он трансцендирует остальную природу. Он стоит вне природы и тем не менее является ее частью. Он безроден и тем не менее крепко связан с родом, общим для него и всех других тварей. Он заброшен в мир в случайной точке и в случайное время и так же случайно должен его снова покинуть. Но поскольку человек осознает себя, он понимает свое бессилие и границы своего существования. Он предвидит собственный ко­нец - смерть. Человек никогда не свободен от дихотомии своего существования: он уже не может освободиться от своего духа, даже если бы он этого хотел, и не может освободиться от своего тела, пока он живет, а его тело будит в нем желание жить.

Разум, благословение человека, одновременно является и его проклятием. Разум принуждает его постоянно заниматься поиска­ми разрешения неразрешимой дихотомии. Жизнь человека отлича­ется в этом плане от жизни всех остальных организмов: он нахо­дится в состоянии постоянной и неизбежной неуравновешенности. Жизнь не может быть «прожита» путем простого повторения моде­ли своего вида. Человек должен жить сам. Человек - единствен­ное живое существо, которое может скучать, которое может чувст­вовать себя изгнанным из рая. Человек - единственное живое су­щество, которое ощущает собственное бытие как проблему, кото­рую он должен разрешить и от которой он не может избавиться. Он не может вернуться к дочеловеческому состоянию гармонии с при­родой. Он должен развивать свой разум, пока не станет госпо­дином над природой и самим собой.

Но с онтогенетической и филогенетической точек зрения рождение человека - в значительной мере явление негативное. У человека нет инстинктивной приспособленности к природе, у него нет физической силы: в момент своего рождения человек - самый беспомощный из всех живых созданий и нуждается в защите го­раздо дольше, чем любое из них. Единство с природой было им утрачено, и в то же время он не был обеспечен средствами, которые позволили бы ему вести новую жизнь вне природы. Его разум в высшей степени рудиментарен. Человек не знает природных про­цессов и не обладает инструментами, которые смогли бы заме­нить ему утерянные инстинкты. Он живет в рамках небольших групп и не знает ни самого себя, ни других. Его ситуацию нагляд­но представляет библейский миф о рае. В саду Эдема человек живет в полной гармонии с природой, но не осознает самого себя. Свою историю он начинает с первого акта свободы - непослушания заповеди. Однако с этого момента человек начинает осознавать себя, свою обособленность, свое бессилие; он изгоняется и рая, и два ангела с огненными мечами препятствуют его возвращению.

Эволюция человека основывается на том, что он утратил свою первоначальную родину - природу. Он никогда уже не сможет туда вернуться, никогда не сможет стать животным. У него теперь только один путь: покинуть свою естественную родину и искать новую, которую он сам себе создаст, в которой он превратит окружающий мир в мир людей и сам станет действительно человеком.

Родившись и положив тем самым начало человеческой расе, человек должен был выйти из надежного и ограниченного состояния, определяемого инстинктами. Он попадает в положение неопределенности, неизвестности и открытости. Известность существует только в отношении прошлого, а в отношении будущего она существует лишь постольку, поскольку данное знание относится к смерти, которая в действительности является возвращением в прошлое, в неорганическое состояние материи. В соответствии с этим проблема человеческого существования - единственная своего рода проблема в природе. Человек «выпал» из природы и все же еще находится в ней. Он отчасти как бы бог, отчасти - животное, отчасти бесконечен и отчасти конечен. Необходимость искать новые решения противоречий его существования, все более высокие формы единения с природой, окружающими людьми и самим собой выступает источником всех психических сил, которые побуждают человека к деятельности, а также источником всех его страстей, аффектов и страхов.

Животное довольно, когда удовлетворены его естественные потребности - голод, жажда, сексуальная потребность. В той степени, в какой человек является животным, эти потребности властны и над ним и должны быть удовлетворены. Но поскольку он существо человеческое, удовлетворения этих инстинктивных потребностей недостаточно, чтобы сделать его счастливым. Их недостаточно даже для того, чтобы сделать его здоровым. «Архимедов» пункт специфически человеческой динамики находится этой неповторимости человеческой ситуации. Понимание человеческой психики должно основываться на анализе тех потребностей человека, которые вытекают из условий его существования...

Человека можно определить как живое существо, которое может сказать «Я», которое может осознать самого себя как самостоятельную величину. Животное живет в природе и не трансцендирует ее, оно не осознает себя, и у него нет потребности в самотождественности. Человек вырван из природы, наделен разумом и представлениями, он должен сформировать представление самом себе, должен иметь возможность говорить и чувствовать: «Я есть Я». Поскольку он не проживает, а живет, поскольку он утратил первоначальное единство с природой, должен принимать решения, осознавать себя и окружающих его людей в качест­ве разных лиц, у него должна быть развита способность ощущать себя субъектом своих действий. Наряду с потребностью в соотне­сенности, укорененности и трансценденции его потребность в са­мотождественности является настолько жизненно важной и власт­ной, что человек не может чувствовать себя здоровым, если он не найдет возможности ее удовлетворить. Самотождественность человека развивается в процессе освобождения от «первичных связей», привязывающих его к матери и природе. Ребенок, который чувствует свое единство с матерью, не может еще сказать «Я», и у него нет этой потребности. Только когда он постигнет внешний мир как нечто отдельное и обособленное от себя, ему удастся осознать самого себя как отдельное существо, и «Я» - это одно из последних слов, которые он употребляет, говоря о самом себе.

В развитии человеческой расы степень осознания человеком самого себя как отдельного существа зависит от того, насколь­ко он освободился от ощущения тождества клана и насколько далеко продвинулся процесс его индивидуации. Член примитив­ного клана выразит ощущение самотождественности в формуле: «Я есть Мы». Такой человек не может еще понять себя в качестве «индивида», существующего вне группы. В средневековье человек идентифицирован со своей общественной ролью в феодальной иерархии. Крестьянин не был человеком, который случайно стал крестьянином, а феодал не был человеком, который случайно стал феодалом. Он был крестьянином или феодалом, и чувство неизмен­ности его сословной принадлежности являлось существенной сос­тавной частью его самоотождествления. Когда впоследствии про­изошел распад феодальной системы, ощущение самотождествен­ности было основательно поколеблено и перед человеком остро встал вопрос: «Кто я?», или, точнее сказать: «Откуда я знаю, что я - это я?» Это именно тот вопрос, который в философской форме сформулировал Декарт. На вопрос о самоотождествле­нии он ответил: «Я сомневаюсь, следовательно, я мыслю, я мыслю, следовательно, я существую». В этом ответе сделан акцент толь­ко на опыте «Я» в качестве субъекта любой мыслительной деятель­ности и упущено из виду то обстоятельство, что «Я» пере­живается также в процессе чувствования и творческой деятель­ности.

Западная культура развивалась таким образом, что созда­ла основу для осуществления полного опыта индивидуальности. Посредством предоставления индивиду политической и экономи­ческой свободы, посредством его воспитания в духе самостоятель­ного мышления и освобождения от любой формы авторитарно­го давления предполагалось дать возможность каждому отдельно­му человеку чувствовать себя в качестве «Я» в том смысле, чтобы он был центром и активным субъектом своих сил и чувствовал себя таковым. Но лишь меньшинство достигло такого опыта «Я». Для большинства индивидуализм был не более чем фасадом, за которым скрывался тот факт, что человеку не удалось достичь индивидуального самоотождествления.

Предпринимались попытки найти и были найдены некоторые суррогаты подлинно индивидуального самоотождествления. Поставщиками этого рода самотождественности служат нация, религия, класс и профессия. «Я - американец», «я - протестант», «я - предприниматель» - таковы формулы, которые помогают человеку отождествить себя после того, как им было утрачено первоначальное ощущение тождества-клана, и до того, как было найдено настоящее индивидуальное самоотождествление. В нашем современном обществе различные виды идентификации обычно применяются вместе. Речь в данном случае идет о статусных идентификациях в широком смысле, и такие идентификации являются более действенными, если они, как это имеет место в европейских странах, тесно связаны с феодальными пережитка­ми. В Соединенных Штатах Америки, где феодальные пережит­ки дают о себе знать не так сильно и где общество более динамич­но, подобные статусные идентификации, конечно, не имеют такого значения, и самоотождествление все больше и больше смещается в направлении переживания конформизма.

До тех пор пока я не отклоняюсь от нормы, пока я являюсь таким же, как другие, я признан ими в качестве «одного из нас», я мо­гу чувствовать себя как «Я». Я - это «Кто, никто, сто тысяч», как озаглавил одну из свои пьес Пиранделло. Вместо доиндивидуалистического тождества-клана развивается новое тождество-стадо, в котором самоотождествление покоится на чувстве несомненной принадлежности к стаду. То, что этот униформизм и конформизм часто не бывают распознаны и скрываются за иллюзией индивидуальности, ничего не меняет, по сути дела.

Проблема самотождественности не является чисто философской проблемой или проблемой, которая затрагивает наш дух и мышление, как это обычно принято думать. Потребность в эмоциональном самоотождествлении исходит из самих условий человеческого существования и служит источником наших интенсивных устремлений. Поскольку я не могу оставаться душевно здоровым без «чувства Я», я пытаюсь сделать все, чтобы добиться данного ощущения. За страстным стремлением к статусу и конфор­мизму скрывается та же потребность, и иногда она даже сильнее, чем потребность в физическом выживании. Явное тому доказа­тельство - готовность людей рисковать своей жизнью, жертвовать своей любовью, отказаться от своей свободы и собственного мышления только ради того, чтобы быть членом стада, идти с ним в ногу и достичь таким образом самоотождествления, даже если оно иллюзорно...

^ Фромм Э. Пути из больного обществ II

Проблема человека в западной философии.

М., 1988. С. 443-446, 477-480

Фромм Э.

Австрийский философ и психолог Эрих Фромм (1900-1980).

«Анатомия человеческой деструктивности», «Иметь или быть», «Пути из больного общества».

Фромм, в частности, показывает, что приход к власти таких некрофилов (греч. некрофилия - любовь к смерти), как Гитлер и Сталин в государствах с наиболее антигуманным, тоталитарным режимом - это неизбежный результат искажений естественного пути, по которому пошла цивилизация ХХв. С таких позиций Фромм даже различает культуры «добрые» и «злые» .

Современное общество ставит человека перед дилеммой - «Иметь или быть?» «Иметь» означает реализацию себя через потребительское отношение ко всему - к людям, деньгам, образованию, культуре как таковой, когда все продается и покупается. «Быть» же означает - быть личностью, выработать свой внутренний стержень, хранить Бога в душе. «Когда нет Бога в душе, его место занимает неуемный злой ДУХ», - написано было еще в Библии. Если Ницше констатировал «смерь Бога», то Фромм и М. Фуко пошли еще дальше, обнаруживая, что В ХХ в. «умер человек»;

В числе наиболее разрушительных пороков нашей цивилизации Фромм выделяет «современную форму каннибализма» - стремление использовать людей для себя, когда человек воспринимается лишь как средство. Разрушительной силой в «больном обществе» становится манипулирование людьми, подчинение их мыслей установкам, навязанным им и воспринимаемым ими как свои собственные. Вслед за Марксом, увидевшим эту опасность уже в XIX В., Фромм писал: «Единственным условием отказа от иллюзий о своем положении является такое состояние общества, при котором нет нужды в иллюзиях».

Фромм Э. Искусство любить.

Эрих Фромм (1900-1980) - немецко-американский философ, социолог и психолог, Его классическая работа "Искусство любить" 1956г, где он утверждал, что любовь - критерий подлинности человеческого бытия, ответ на проблему человеческого существования.

Взгляды Э.Фромма на любовь и ее значение в человеческой жизни составляют существенную часть разрабатывавшейся им концепции «Искусство жить», которая основана на:

· теоретической «науке о человеке»,

· «прикладной науке» - «гуманистической этики»

Существенную часть разрабатывавшейся им «гуманистической этики», составляет «искусство любить». Таким образом, "искусство жить" у Э.Фромма включает в себя "искусство любить".

Э Фромм утверждал, что любовь - это искусство, а не инстинкт и не дар свыше. Любовь не приходит совершенно независимо от нас - как неподвластный нам инстинкт или как счастливый случай, как стечение внешних обстоятельств, подарившее нам любимого. Дело, прежде всего в том, умеем ли мы сами любить. Все человеческие способности, умения должны вырабатываться, формироваться благодаря нашим усилиям и опыту. Это в полной мере относится и к любви. Знание в любви - это опыт "вживания" в потаенность души другого, сопереживания с ним.

Любовь представляет собой активное проникновение в другого человека, проникновение, в котором мое желание познания удовлетворяется благодаря единению.

Цель любви - "это путь преодоления отделенности людей друг от друга. Разобщенное существование невыносимо для человека, оно вводит и держит его в состоянии тревожности".

Искусство любви.

Эта книга ставит целью показать, что любовь - не сентиментальное чувство, испытать которое может всякий человек независимо от уровня достигнутой им зрелости.

· все попытки любви обречены на неудачу, если человек не стремится более активно развивать свою личность в целом, чтобы достичь продуктивной ориентации;

· удовлетворение в индивидуальной любви не может быть достигнуто без способности любить своего ближнего, без истинной человечности, отваги, веры и дисциплины.

Чтобы избежать неудачи в любви - надо исследовать причины этой неудачи.

Заблуждения, ведущее к убежденности, что в любви ничему не надо учиться.

Любовь, как преодоление человеческого одиночества, осуществление страстного желания единства

I. Потребность возбуждать любовь к себе. Быть любимым, а не любить, уметь любить. Для большинства людей умение возбуждать любовь это, в сущности, соединение симпатичности и сексуальной привлекательности.

К достижению этой цели они идут несколькими путями.

1. стать удачливым, стать сильным и богатым настолько, насколько позволяет социальная ситуация (используется обычно мужчинами).

2. сделать себя привлекательным, тщательно следя за своим телом, одеждой и т. д. (используется обычно женщинами)

3. выработать хорошие манеры, умение вести интересную беседу, готовность прийти на помощь, скромность, непритязательность.

II. Выбор "объекта любви". Любить просто, а вот найти подлинный объект любви, - или оказаться любимым этим объектом, - трудно. В культуре, где превалирует рыночная ориентация и где материальный успех представляет выдающуюся ценность, человеческие любовные отношения следуют тем же образцам, которые управляют и рынком.

1. Большинство людей ищут романтической любви, личного переживания любви, которое затем должно повести к браку. (А брак – это договор, где каждая из сторон имеет свои функции).

2. Для мужчины привлекательная женщина - для женщины привлекательный мужчина - это добыча, которой они являются друг для друга. Привлекательность обычно означает красивую упаковку свойств, которые популярны и искомы на личностном рынке. Я ищу выгоды: объект должен быть желанным с точки зрения социальной ценности, и в то же время должен сам желать меня, учитывая мои скрытые и явные достоинства и возможности.

III. Слепое влечение. Смешение первоначального чувства влюбленности с перманентным состоянием пребывания в любви. "Помешательство" друг на друге - доказательство силы любви, хотя оно свидетельство только о степени предшествующего одиночества.

Двое чужих друг другу людей позволяют разделяющей их стене рухнуть, этот момент единства становится одним из самых волнующих переживаний в жизни. Чудо неожиданной близости часто случается легче, если она начинается с физического влечения и его удовлетворения. Однако такого типа любовь по самой своей природе не долговечна. Два человека все лучше узнают друг друга, их близость все более и более утрачивает чудесный характер, пока, наконец, их антагонизм, их разочарование, их пресыщенность друг другом не убивает то, что осталось от их первоначального волнения. Вначале они не знали этого всего; их, действительно, захватила волна слепого влечения. Эта установка, что ничего нет легче, чем любить, - продолжает оставаться преобладающей идеей относительно любви вопреки подавляющей очевидности противного.

Едва ли существует какая-то деятельность, какое-то занятие, которое начиналось бы с таких огромных надежд и ожиданий и которое все же терпело бы крах с такой неизменностью, как любовь. Если бы это касалось какой-либо иной деятельности, люди сделали бы все возможное, чтобы понять причины неудачи, и научились бы поступать наилучшим для данного дела образом - или отказались бы от этой деятельности.

Как научиться любить?

Любовь - это искусство, такое же, как искусство жить: если мы хотим научиться любить, мы должны поступать точно так же, как нам предстоит поступать, когда мы хотим научиться любому другому искусству, скажем, музыке, живописи, столярному делу, врачебному или инженерному искусству.

Процесс обучения искусству можно последовательно разделить на два этапа:

1. овладение теорией;

2. овладение практикой.

Но наряду с теорией и практикой существует третий фактор, необходимый для того, чтобы стать мастером в любом искусстве - овладение искусством должно стать предметом наивысшего сосредоточения.

Единственный путь полного знания, это акт любви: этот акт выходит за пределы мысли, выходит за пределы слова. Это смелое погружение в переживание единства. Только если я познаю человеческое существо объективно, я могу познать в акте любви его глубочайшую сущность.

До сих пор я говорил о любви, как преодолении человеческого одиночества, осуществлении страстного желания единства. Но над всеобщей жизненной потребностью в единстве возвышается более специфическая, биологическая потребность: желание единства мужского и женского полов. Как физиологически каждые мужчина и женщина имеют противоположные половые гормоны, также двуполы они и в психологическом отношении. Они несут в самих себе начала, заставляющие получать и проникать вглубь, начала материи и духа. Мужчина и женщина обретают внутреннее единство только в единстве своей мужской и женской полярности. Эта полярность составляет основу всякого созидания.

Мысль, что любовь - это ориентация, которая направлена на все, а не на что-то одно, не основана, однако, на идее, что не существует различия между разными типами любви, зависимыми от видов любимого объекта.

Формы любви

· Физические

· Нефизические

1. Братская любовь. Наиболее фундаментальный вид любви, составляющий основу всех типов любви, это братская любовь. Это ответственность, забота, уважение, знание какого-либо другого человеческого существа, желание продлить его жизнь.

Братская любовь это любовь ко всем человеческим существам; ее характеризует полное отсутствие предпочтения. В братской любви наличествует переживание единства со всеми людьми, человеческой солидарности, человеческого единения. Братская любовь основывается на чувстве, что все мы - одно. Главное здесь - идентичность человеческой сущности, общей всем людям.

Чтобы испытать чувство идентичности, необходимо проникнуть вглубь - от периферии к центру. Если я постиг другого человека лишь поверхностно, я постиг только различия, которые разделяют нас. Если я проник в суть, я постиг нашу идентичность, факт нашего братства. Это связь центра с центром - а не периферии с периферией - "центральная связь".

Братская любовь - это любовь между равными;

материнская любовь - это любовь к беспомощному существу

2. Эротическая любовь. Противоположность братской и материнской типам любви. Она жаждет полного слияния, единства с единственным человеком. Она по самой своей природе исключительна, а не всеобща; к тому же, вероятно, это самая обманчивая форма любви.

У большинства людей познание собственной личности, так же как и познание других личностей, слишком поспешное, слишком быстро исчерпывается. Для них близость утверждается через половой контакт. Поскольку они ощущают отчужденность другого человека как физическую отчужденность, то физическое единство принимают за преодоление отчужденности.

Половое желание вызывается или легко сливается с любой другой сильной эмоцией, лишь одной, из которых является любовь. Из-за того, что половое желание в понимании большинства людей соединено с идеей любви, они легко впадают в заблуждение, что они любят друг друга, когда их физически влечет друг к другу. Половое влечение создает на краткий миг иллюзию единства, однако без любви это единство оставляет чужих такими же чужими друг другу, какими они были прежде. Иногда оно заставляет их стыдиться и даже ненавидеть друг друга, потому что когда иллюзия исчезает, они ощущают свою отчужденность еще сильнее, чем прежде.

Нежность не означает, как думал Фрейд, сублимацию полового инстинкта; это прямой результат братской любви, и она присутствует как в физической, так и в нефизической формах любви.

В первой главе своего трактата «Здоровое общество» Э. Фромм (1900-1980) задает вопрос: нормально ли современное общество? Дюркгейм обосновал ранее положение, что любое часто повторяющееся социальное явление нормально, будь то работа или преступление. Фромм решает его иначе: он говорит о патологии нормальности, особенно в современном западном обществе. Отсюда критерием здорового общества будет состояние большинства, но большинства людей, достигших свободы, подлинного саморазвития и зрелости в соответствии со свойствами и законами человеческой природы. Понятие здорового общества Фромма отличается от понимания Дюркгейма. Для последнего здоровым будет то общество, институты которого функционируют нормально. Фромм выводит здоровье общества из здоровья его членов. Больные люди формируют больное общество. Дюркгейм рассматривал возможность наличия в обществе аномии, т.е. отрицания его членами основных социальных ценностей и норм, ведущее к социальному беспорядку и последующей девиации поведения. Но он относил данное утверждение только к индивиду, но не обществу в целом. Если предположить, что девиантное (отклоняющееся) поведение может быть свойственно большинству членов общества и привести к господству деструктивного поведения, то мы получаем больное общество.

В противоположность этому Фромм называет здоровым общество, «члены которого развили бы свой разум до такой степени объективности, которая позволяет им видеть самих себя, других людей и природу в их истинной реальности, а не искажении инфантильным всеведением или параноидальной ненавистью... такой степени независимости, что они знают разницу между добром и злом, могут сделать свой собственный выбор, обладают скорее убеждениями, нежели мнениями, скорее верой, нежели суевериями и смутными надеждами. Это означало бы общество, члены которого развили в себе способность любить своих детей, соседей, всех людей, самих себя и всю природу, чувствовать свое единство с ней и в то же время сохранить чувство индивидуальности и целостности и превосходить природу в творчестве, а не в разрушении». Такое понимание делает концепцию «здорового общества» современной социальной утопией.

Для современного общества характерны:

Готовность и стремление к развитию, изменению;

Социальная мобильность;

Рынок как механизм, регулирующий и ориентирующий поведение индивида;

Цели и конечный смысл существования человека и общества, определяющий

успех или неуспех на рынке, рациональное развитие;

Доминирующие в мировоззрении критицизм, рационализм, индивидуализм;

Отсутствие конкретных предписаний и запретов, имеющее следствием эрозию морали и права.

3. Один из главных компонентов социальной системы - социальные институты, интегрирующие и координирующие множество индивидуальных действий людей.

Успешная деятельность института возможна лишь при реализации определенной совокупности условий:

1.Наличия специфических социологических норм и предписаний, регулирующих поведение людей в данном институте;

2.Интеграцией института в социально-политическую, идеологическую и ценностную структуру общества, что обеспечивает формально-правовую основу деятельности института и позволяет осуществить социальный контроль над институциональными типами деятельности;

3.Необходимо наличие материальных средств и условий, обеспечивающих выполнение нормативных предписаний и осуществление социального контроля.

Основное предназначение социальных институтов - удовлетворение важнейших жизненных потребностей людей. У каждого из нас множество самых разных потребностей. Но фундаментальных, важных для всех вместе не так уже и много. Существует пять жизненно важных потребностей и ровно столько же основных социальных институтов:

Потребности в воспроизводстве рода (институт семьи и брака);

Потребности в безопасности и социальном порядке (политические институты, государство, право);

Потребности получения средств существования (экономические институты, производство);

Потребности в передаче знаний, социализация подрастающего поколения (институты образования, наука и культура);

Потребности в самореализации, в определении смысла жизни, решении духовных проблем (институт религии).

Главные и латентные функции / дисфункции социальных институтов Функцией социального института будем называть ту пользу, которую он приносит обществу. Стало быть, слово "функционирование" означает очень простую вещь - "приносить обществу пользу".

Напротив, если от института помимо пользы происходит вред, будем называть подобные действия дисфункцией. К примеру, функция (задача) института образования - готовить всесторонне развитых специалистов. Но если он не справляется со своей задачей, если образование поставлено из рук вон плохо, то ни развитых индивидов, ни классных специалистов общество не получит. Школы и вузы выпустят в жизнь рутинеров, дилетантов, полузнаек. Функция превратится в дисфункцию, плюс - в минус.

Функции и дисфункции бывают явные, если они официально заявлены, всеми осознаются и очевидны, и латентные, если они скрыты от глаз, не заявляются. К явным функциям школы относятся следующие: приобретение грамотности и аттестата зрелости, подготовка к вузу, обучение профессиональным ролям и усвоение базисных ценностей общества. Но у нее есть также скрытые функции: приобретение определенного социального статуса, который позволит взобраться на ступеньку выше неграмотного, завязывание прочных дружеских связей.

Институциональный анализ позволяет объяснить происхождение многих негативных явлений, возникших в российском обществе. Ключевой момент в развитии социальной дезорганизации - деформация социальных институтов. Деформация деятельности социального института проявляется в следующих аспектах:

а) нарушаются социальные ожидания людей, связанные с нормальным функционированием института и возникает социальная напряженность;

б) поскольку потребности людей остаются неудовлетворенными, то возникает стремление заменить официальные структуры неформальными связями и отношениями, в том числе и противоположного характера;

в) дисфункции социальных институтов, продолжающиеся длительное время, отрицательно сказываются на нравственном облике общества, искажают систему
ценностных ориентаций и мотивации поведения людей;

г) ослабление контрольных функций социальных институтов ведет к безнаказанности нарушителей социальных норм, порождает общее состояние безответственности, ослабление порядка.

Состояние кризиса ряда институтов переживает сейчас наше общество. На смену устаревшим социальным институтам тоталитарного общества идут новые, только зародившиеся формы организации социальных связей, а многие традиционные институты общества находятся в состоянии глубокого кризиса (производство, семья, образование, здравоохранение, мораль, идеология и др.). При этом наглядно обнаруживается важное свойство социальных институтов - их консерватизм, т.е. относительная устойчивость к изменениям в обществе. Это следствие их функции обеспечения стабильности, воспроизводимости данной социальной системы. Социальные институты обладают большим запасом инерции, и в периоды острых изменений в обществе эта их способность выступает источником торможения прогрессивных преобразований.

4.При социологическом подходе к культуре она рассматривается в аспекте регуляции поведения человека, социальных групп, функционирования и развития общества в целом. При этом на первый план выдвигается ценностно-нормативное содержание культуры, которое реализуется в трех особенностях культуры:

1. Культура представляет собой общеразделяемую систему ценностей, символов и значений;

2. Культура - это то, что постигает человек в процессе своей жизнедеятельности. Усвоение человеком культурных ценностей и символов формирует не генетическую программу поведения человека. Поэтому овладение культурой является решающим фактором, отличающим человека от животных;

3. Культура - это все то, что транслируется от поколения к поколению, так как люди берегут и умножают запасы знаний, умений, опыта и по специальным каналам передают их в ходе исторического развития общества.

Исходя из вышесказанного, можно дать следующее определение культуры: культура представляет собой систему социально приобретенных и транслируемых от поколения к поколению значимых символов, идей, ценностей, верований, традиций, норм и правил поведения, посредством которых люди организуют свою жизнедеятельность.

Особая роль в системе культуры принадлежит языку, посредством которого аккумулируется и передается из поколения в поколение ценный культурный опыт, накопленный человечеством. Помимо того, что язык является главным средством общения и коммуникации, ему еще принадлежит уникальная роль в накоплении ценной информации и трансляции ее другим поколениям.

К базисным элементам духовной культуры относятся обычаи, нравы, законы и ценности. Первые три являются разновидностями культурных норм и поэтому образуют нормативную систему культуры. Она предписывает членам общества, что надо делать, как это надо делать и в каких ситуациях следует так поступать.

Ценности - это общепринятые убеждения относительно целей, к которым человек должен стремиться. Они составляют основу нравственных принципов. В христианской морали, например, десять заповедей, помимо других требований, предусматривают сохранение человеческой жизни («не убий»), супружескую верность («не прелюбодействуй») и уважение к родителям («чти отца своего и мать свою»).

Разные культуры могут отдавать предпочтение разным ценностям (героизму на поле боя, художественному творчеству, аскетизму), и каждый общественный строй устанавливает, что является ценностью, а что не является.

Правила регулируют поведение людей в соответствии с ценностями определенной культуры. А социальные нормы могут представлять собой стандарты поведения. Социальные наказания или поощрения, способствующие соблюдению норм, называются санкциями . Наказания, сдерживающие людей от определенных поступков, называются негативными санкциями. К ним относятся штраф, тюремное заключение, выговор и др. Позитивными санкциями (например, денежное вознаграждение, наделение властью, высокий престиж) называются поощрения за соблюдение норм. Санкции обретают законность на основе норм.

Привычки возникают на основе навыков и закрепляются в результате многократного повторения. Привычка - это установившаяся схема (стереотип поведения в определенных ситуациях).

Манеры - внешние формы поведения человека, получающие положительную или отрицательную оценку окружающих. Они основаны на привычках. Манеры отличают воспитанных от невоспитанных, аристократов и светских людей от простолюдинов. Если привычки приобретаются стихийно, то хорошие манеры надо воспитывать. Манеры чрезвычайно разнообразны, одни относятся к светским, другие к повседневным. По отдельности манеры составляют элементы, или черты, культуры, а особый культурный комплекс называется этикетом. Этикет - принятая в особых социальных кругах система правил поведения, составляющих единое целое. Этикет включает особые манеры, нормы, церемонии и ритуалы. Он характеризует высшие слои общества и относится к области элитарной культуры.

В отличие от манер, обычаи присущи широким массам людей. Обычай -традиционно установившийся порядок поведения. Он также основан на привычке, но относится не к индивидуальным, а к коллективным привычкам. Обычай - воспринятая из прошлого форма социальной регуляции деятельности и отношений людей, которая воспроизводится в определенном обществе или социальной группе и является привычной для его членов. Обычай состоит в неуклонном следовании воспринятым из прошлого предписаниям. В роли обычая могут выступать различные обряды, праздники, производственные навыки и т. д. Обычаи - неписаные правила поведения.

Если привычки и обычаи переходят от одного поколения к другому, они превращаются в традиции. Традиции - элементы социального и культурного наследия, передающиеся из поколения в поколение и сохраняющиеся в определенном сообществе, социальной группе в течение длительного времени. Традиции функционируют во всех социальных системах и являются необходимым условием их жизнедеятельности. Пренебрежительное отношение к традициям приводит к нарушению преемственности в развитии общества и культуры, к утрате ценных достижений человечества. Слепое же преклонение перед традицией порождает консерватизм и застой в общественной жизни.

Ритуал (обряд) - это совокупность символических стереотипных коллективных действий, воплощающих в себе те или иные социальные идеи, представления, нормы и ценности и вызывающих определенные коллективные чувства. В них выражаются какие-то религиозные представления или бытовые традиции. Ритуалы не ограничиваются одной социальной группой, а относятся ко всем слоям населения. Ритуалы сопровождают важные моменты человеческой жизни. Сила обряда - в его эмоционально-психологическом воздействии на людей. В обряде происходит не только рациональное усвоение тех или иных норм, ценностей и идеалов, но и сопереживание их участниками обрядового действия.

Выполнение ритуалов, или церемониальных актов, предписываемых религиозной традицией, составляет специфический тип поведения, который можно проследить в любом известном науке обществе. Поэтому ритуал можно рассматривать как информацию, позволяющую дать определение и описание человеческой реальности.

Элитарная, или высокая, культура создается либо привилегированной частью общества, либо по ее заказу профессиональными творцами. Она включает изящное искусство, классическую музыку и литературу. В отличие от элитарной культуры, народная культура создается анонимными творцами. Народная культура включает мифы, легенды, сказания, эпос, сказки, песни и танцы.

Массовая, или общедоступная, культура не выражает изысканных вкусов аристократии или духовных поисков народа. Время ее появления - середина XX в., когда средства массовой информации (радио, печать, телевидение, грамзаписи и магнитофоны) проникли в большинство стран мира и стали доступны представителям всех социальных слоев. Массовая культура может быть интернациональной и национальной. Популярная эстрадная музыка - яркий пример массовой культуры. Она понятна и доступна людям всех возрастов, всем слоям населения независимо от уровня образования.

Массовая культура, как правило, обладает меньшей художественной ценностью, чем элитарная или народная культура. Но у нее самая широкая аудитория, и она является авторской.

Культура функционирует в общественных взаимосвязях на различных уровнях в определенных конкретных формах. Для отражения этой конкретной формы бытия культуры в социологии используется понятие субкультуры. Субкультура - это набор символов, убеждений, ценностей, норм, образцов поведения, отличающих то или иное сообщество или какую-либо социальную группу. Каждое сообщество создает собою субкультуру. Субкультура не отрицает общечеловеческой культуры, но в то же время она имеет свои специфические отличия. Эти отличия связаны с особенностями жизнедеятельности тех или иных сообществ.

Можно выделить западные, восточные, национальные, конфессиональные, профессиональные субкультуры, субкультуры организаций, социальных групп и т. д. Термин «национальная культура» применяется для определения символов, верований, ценностей, норм и образцов поведения, которые характеризуют человеческое сообщество в той или иной стране, государстве. В государстве, однородном в лингвистическом и этническом отношении, может быть одна национальная культура. Однако в большинстве стран земного шара имеется несколько различных национальных культур. Другой важнейшей формой является конфессиональная субкультура. Конфессиональная культура складывается на основе общности вероисповедания, принадлежности к той или иной церкви. На базе этой общности формируется общность символов, ценностей, идеалов и образцов поведения. Например, можно говорить о христианской, мусульманской, буддийской культурах в целом. Отдельные ветви, направления в мировых религиях создают свои субкультуры: например, православную, католическую, протестантскую. В свою очередь, в этих субкультурах возможны свои субкультуры.

В силу ряда социальных, политических или экономических обстоятельство субкультура может культивировать образцы поведения, противоположные доминирующей культуре. Социологи полагают, что термин контркультура относится к субкультурам тех групп, которые не только отличаются от доминирующих образцов, но и бросают им вызов. Шайка бандитов, например, не лишена стандартов поведения и нравственных норм; напротив, она имеет ярко выраженные стандарты и нормы, но совершенно противоположные всеобщим, общепринятым нормам данного общества. Субкультура бандитской шайки вступает в конфликт с культурой общества. Группа бандитов обучает молодёжь такой культуре, которая находится в оппозиции к доминирующей; отсюда возникает возможность дальнейшего распространения контркультуры. Особенно показательным было противопоставление культурным ценностям общества субкультуры в движении хиппи, популярном в 60-70-х годах на Западе. Хиппи проповедовали культуру, в которой труд представляется нежелательным, а воздержанность – ненужной и ограничивающей свободу праведностью, патриотизм – ненормальностью, стремление к приобретению материальных благ – недостойностью.

Таким образом, существовали образцы поведения, полностью противоположные основным нравственным нормам, принятым в западных странах. Следовательно, если с помощью субкультур индивид может разными путями воспринять и реализовать базисные ценности общества, то контркультура означает индивидуальный отказ от основных образцов культуры общества. Чаще всего контркультура возникает в результате неудачного следования доминирующим культурным образцам.

Многообразие субкультур характерно практически для всего современного цивилизованного мира. В значительной мере через это многообразие осуществляется культурное развитие общества, институализируются доминантные ценности, норма, образцы поведения, удовлетворяются потребности людей в духовной и материальной сферах жизни.

Известно, что культурные ценности, когда бы они не были созданы, имеют определённое функциональное значение и для современности. Эти функции, как правило, не поддаются строгой дифференциации и имеют комплексную природу.

Однако правомернее говорить о преобладании в культурных ценностях той или иной функциональной возможности. Это следует подчеркнуть, так как факт и уровень реализации возможностей зависят от потребностей того социума, который использует данную ценность (см. таблицу).

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ:

1.Какие черты отличают общество от простой совокупности индивидов?

2.Почему общество можно назвать нелинейной системой? Обоснуйте свой ответ.

3.Правомерно ли уподоблять общество биологическому организму, как это делал Спенсер? Приведите аргументы в подтверждении своего мнения.

4.Охарактеризуйте основные социологические теории общества.

5.Какие типологии обществ вам известны? По какому принципу построена каждая из них?

6.Охарактеризуйте современное российское общество с точки зрения типологии обществ. К какому типу обществ Вы бы отнесли общество, в котором мы с вами живем?

7.Какова формальная и содержательная стороны социальных институтов?

8.Какое место в структуре социальных институтов занимают позиции, роли и нормы?

9.Каковы условия нормального функционирования социальных институтов и когда возникают их дисфункции?

10.Какие основные аналитические измерения включает в себя понятие «культура»?

13.Чем различаются специализированный и обыденный уровни культуры?

14.Каково различие между общетеоретическим и конкретно-историческим подходами к культуре?

15.Какова познавательная функция концепции культурной парадигмы?

1.Что такое социальный институт:

а) система социальных норм и правил; б) высшее учебное заведение;

в) научно-исследовательский институт.

2.Важнейшие 4 признака общества могут быть кратко выражены сле­дующим образом:

а) территория, устойчивость, автономность, социализация новых по­колений;

б) территория, институты, саморегуляция, адаптация;

в) устойчивость, автономность, адаптация, автономность;

г) интеграция, социализация, адаптация, автономность.

3.В число основных элементов общества не включают:

а) социальные институты и организации, б)социальные нормы и ценности, в) социальные связи и действия, г) социальные представления и ожидания.

4.Студенческая группа может быть классифицирована как группа:

а)большая и первичная, б)малая и вторичная,

в)большая и вторич­ная; г) малая и первичная.

5.Совокупность позиций человека в обществе составляет его:

а) статус, б)ранг, в)имидж, г)харизму.

6.Марксистская социология выделяет следующее количество типов об­ществ:

а) 5; б) 2; в) 4; г) 7.

7. В социологии широко используется деление обществ на два вида:

а) традиционное и индустриальное, б) традиционное и развитое,

в) индустриальное и этническое, г) социалистическое и капиталистическое 8.Выделяют несколько основных социальных институтов (соответствующим важнейшим потребностям) число которых составляет:

а) 5; б) 7; в) 3; г) 8.

9. Подготовка вузом специалиста низкой квалификации (малограмотно­го) является функцией которая может быть обозначена как:

а)явная функция, б)явная дисфункция,

в)латентная функция, г)латентная дисфункция.

10.По основному способу добычи средств к существованию американцы Г. Ленски, ДЖ. Ленски выделяют:

а) общества охотников и собирателей, б) садоводческие общества, в) аграрные общества, г) промышленные общества, д) общества рыбаков и земледельцев, е) информационное общество.

11.Определяющие фактором развития индустриального общества выступает:

а) банковско-финансовая система; б) информатика и сфера обслуживания;

в) политические институты; г) промышленное производство.

12.Как называется молодежная субкультура, в которой наиболее резко выражается неприятие молодым поколением традиционной культуры(«культуры отцов»):

а) конформизм; б)конткультура; в)конфессиональная культура.

13.Что относится к уровням культуры:

а) субкультура; б) элитарная, народная массовая; в) социальные ценности и нормы.

14.Как называется процесс взаимовлияния культур:

а) культурный синтез; б) культурный синкретизм; в) аккультурания.

15.Почему невозможно дать единое исчерпывающее определение культуры:

а) потому что для этого недостаточно знаний;

б) потому что это приведет к конфликту между отстаивающими различные точки зрения социологами;

в) потому что это никому не нужно;

г) потому что любое сложное понятие многоаспектно, представляет собой синтез многих определений.

Тема №3.СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА И СТРАТИФИКАЦИЯ ОБЩЕСТВА.

1. Понятие «социальная структура» в социологии.

2. Сущность и функции социальной стратификации.

3. Типы стратификационных систем..

4. Социальная мобильность и ее факторы.

1.Любое общество на каждом конкретном историческом этапе своего развития состоит из множества социальных общностей и групп. Что дают нам знания об этих общностях и группах?

Во-первых, социальные группы - это двигатели общественного развития, без их усилий никакие изменения в обществе невозможны.

Во-вторых, от характера социальных групп зависит не только динамика, но и статика; качество функционирования социальных институтов общества - семьи, школы, государства, экономики, науки, здравоохранения; как работают все эти институты, какую продукцию они дают.

В-третьих, от того, из каких групп состоит общество, какие из них лидирующие, а какие подчиненные, от идеологии и реальной деятельности (политической, экономической) этих групп зависит тип общества, его общественно-политическое и государственное устройство.

Указанные обстоятельства позволяют понять, почему изучение социальных общностей и групп занимает столь важное место в социологической науке. При этом многие исследователи именно в них видят ключевое звено в предметной области социологии, утверждают, что социология и есть наука о социальных общностях, механизмах их формирования, функционирования, развития.

Что же понимается под социальное общностью? Социальная общность - это реально существующая, эмпирически фиксируемая совокупность людей, отличающаяся относительной целостностью, и выступающая самостоятельным субъектом социального действия и поведения.

Существующие в обществе социальные группы находятся в различных связях и отношениях между собой. Вместе взятые они образуют социальную структуру общества; основу социальной структуры составляет общественное разделение труда.

В качестве основных "строительных блоков" социальной структуры выступают три взаимосвязанных элемента: норма, социальная позиция /социальный статус/ и социальная роль. Участие личности в социальном взаимодействия внутри социальной системы определяется той социальной позицией /статусом/, которую она занимает в данной группе.

Каждая позиция обладает определенным объемом прав, обязанностей, властных и прочих полномочий. В различных группах человек может занимать различные социальные позиции с присущим им в каждом конкретном случае кругом прав и обязанностей, например, муж, преподаватель вуза, член политической партии.

Можно ли интегрировать различные социальные позиции в некий обобщенный социальный статус? В эмпирической социологии получил признание термин "социально-экономический статус", включающий в себя три измеряемых признака престиж профессии, уровень дохода и уровень образования. Каким образом человек приобретает социальный статус? Различают предписанные /аскриптивные/ и достигаемые статусы. Аскрипция означает получение статуса благодаря определенным внешним неконтролируемым со стороны человека характеристикам, таким, как родственные связи, социальное происхождение, возраст, расово-этнические признаки. Достижение означает, что человек получает статус благодаря своим личным успехам. В современном обществе преобладает ориентация на статус достигаемый.

Социальная роль представляет собой динамический аспект статуса. Роли различаются в соответствии с позициями, занимаемыми людьми в социальной системе. Исходя из позиции, определяется совокупность функциональных обязанностей, конкретных действий, которые надлежит выполнять человеку, занимающему определенную позицию.

Таким образом, социальная структура есть система отношений, организующих общество в единое целое: то, что держит общество воедино, не давая ему рассыпаться на отдельные элементы - группы, агрегаты или изолированных индивидов. С другой стороны - это совокупность статусов, групп, слоев или классов, организованных в иерархическом порядке, то есть неравных в том, что касается доступа к ресурсам, которыми обладает социальная система.

2.Современное общество характеризуется наличием групп, обладающих значительно большими ресурсами богатства и власти, чем другие группы. Границы таких групп трудно определить. Часто сами индивиды, входящие в эти группы, не представляют не только их размеров и границ, но и собственного статуса в этой сложной социальной системе. Однако без знания реальной социальной структуры, характера распределения ценностей между различными группами и степени неравенства между ними невозможно понять, как функционирует и развивается общество. Совокупность знаний, касающихся перечисленных аспектов социальной жизни, относится современными учеными к теории социальной стратификации.

Большинство исследователей полагает, что социальная стратификация - иерархически организованная структура социального неравенства, которая существует в определенном обществе, в определенный исторический отрезок времени. Иерархически организованную структуру социального неравенства можно представить себе в виде разделения всего общества на страты (это слово происходит от латинского stratum - слой, настил). Слоистое, многоуровневое общество в данном случае можно сравнить с геологическими наслоениями почвы. Вместе с тем по сравнению с простым расслоением социальная стратификация имеет, по крайней мере, два существенных отличия. Во-первых, стратификация представляет собой ранговое расслоение, когда высшие находятся в более привилегированном положении (в отношении обладания ресурса или возможностями получения вознаграждения), чем низшие слои. Во-вторых, верхние слои значительно меньше по количеству входящих в них членов общества. Так, элитарные слои составляют, безусловно, меньшинство по сравнению с низшими слоями общества. То же можно сказать и об обычных слоях, если их рассматривать последовательно сверху. Однако в современных, высокоразвитых, благополучных обществах этот порядок нарушается. Неимущие слои в количественном отношении могут уступать слою, составляющему так называемый средний класс, и некоторым другим слоям населения. Все сложные общества имеют несколько систем стратификации, в соответствии с которыми происходит ранжирование индивидов по слоям.

Стратификация в обществе может быть трех видов: экономическая, политическая и профессиональная. Это означает, что мы должны разделять общество по критериям дохода (богатства, т.е. накопления), по критериям влияния на поведение членов общества и, наконец, по критериям, связанным с успешным исполнением социальных ролей, наличием знаний, умений, навыков и интуиции, которые оцениваются и вознаграждаются со стороны членов общества. При этом оценивание и приписывание людей к определенным социальным слоям осуществляется по следующим основным критериям:

Качественным характеристикам членов общества, которые определяются генетическими чертами и предписанными статусами (происхождение, родственные связи, личностные качества и способности);

Ролевым характеристикам, которые определяются тем набором ролей, которые индивид исполняет в обществе (должность, уровень профессионализма, уровень знаний и т.д.);

Характеристиками владения материальными и духовными ценностями (деньгами, средствами производства, произведениями искусства, возможностями духовного и идеологического влияний на другие слои общества и т.д.).

Попытки объяснить механизм расслоения общества делались неоднократно в разные периоды человеческой истории. Однако только в последние десятилетия 20 века ученые смогли осмыслить эту важнейшую социальную проблему, без понимания которой невозможно объяснить процессы, происходящие в обществе, представить себе будущее данного общества.

В настоящее время наиболее влиятельной точкой зрения на процесс формирования социальных страт можно считать теорию стратификации К. Дэвиса и У. Мура. Согласно этой теории, каждое общество должно решить проблему размещения и мотивации индивидов в социальной структуре. Социальный порядок в обществе основан на распределении индивидов по социальным статусам (в соответствии с их функциональными возможностями, т.е. их максимальным вкладом в достижение целей общества) И побуждать их выполнять социальные роли, соответствующие данным статусам. Общество может избрать два пути мотивации для наилучшего исполнения социальных ролей. Так, конкурентная система направлена прежде всего на мобилизацию индивидов в отношении достижения наиболее привлекательного статуса, в то время как неконкурентная система в отношении социальных статусов меньше внимания уделяет мотивации к выполнению функциональных обязанностей, т.е. вклада в деятельность общества как целого. Общество с любой социальной структурой использует обе эти системы, только в разной степени.

Для осуществления распределения индивидов по социальным статусам и их мотивации реализуется практика вознаграждения, которое может использоваться как для побуждения успешного выполнения индивидами своих ролей, так и для поддержания системы неравного распределения этого вознаграждения в соответствии с занимаемыми статусами. Таким образом, в любой социальной системе вознаграждение должно распределяться дифференцировано в соответствии с занимаемыми социальными статусами. Для этой цели создаются и узакониваются права каждого социального статуса в отношении вознаграждения со стороны общества.

На основе чего в обществе возникают социальные статусы и система неравенства в вознаграждении? По мнению К. Дэвиса, у некоторых социальных позиций более высокий ранг, поскольку они имеют функциональную значимость или важность для общества и требуют больших способностей и лучшей подготовки. Например, в обществе очень ценятся статусы управляющих и политических деятелей, которые в силу знания путей достижения целей социальной группы, организации или общества могут повести за собой индивидов. В то же время в обществе всегда ценился труд экспертов, специалистов, обладающих глубокими знаниями и способных решить частные проблемы в различных областях человеческой деятельности. В последнем случае необходима серьезная предварительная подготовка к исполнению данной роли, что возможно только в процессе длительного обучения в университете, академии или колледже. Оба этих вида высоко вознаграждаемых позиций заполняются в обществе достаточно легко, но общество всегда предъявляет жесткие требования к исполнению соответствующих социальных ролей.

Однако существует еще одна группа статусов, которые функционально незначимы, но, тем не менее, высоко вознаграждаются. Это трудно заполняемые статусы. В обществе всегда существуют статусы, которые индивиды не желают заполнять в силу трудности выполнения роли, непривлекательности деятельности в условиях данной роли, опасности для своего здоровья, некомфортности условий для деятельности, оторванности от места своего постоянного проживания и т.д. В этих случаях общество для заполнения статусов может изыскивать дополнительные способы вознаграждения, например, престиж для физиков-ядерщиков, геологов или военных, высокую оплату для шахтеров и тому подобное.

Таким образом, К. Дэвис и У. Мур. предложили следующие базовые идеи, которые уже полстолетия служат источником дискуссий :

Некоторые позиции в обществе функционально более значимы, важны, чем другие;

Только небольшое число людей в любом обществе обладает способностями, дающими возможность выполнять эти более ответственные функции.

Чтобы побудить одарённых людей нести нелегкие нагрузки, овладевать знаниями и навыками, им общество открывает доступ к дефицитным и необходимым благам;

Этот неравный доступ к благам (дефицитным ресурсам, например, уникальным средствам поддержания здоровья) приводит к тому, что разные страты пользуются неодинаковым престижем и уважением;

Престиж и уважение + права и преимущества создают институализированное неравенство, т.е. стратификацию.

Следовательно, социальное неравенство между стратами по этим признакам позитивно, функционально и неизбежно в любом обществе.

Изложенные идеи далеко не всегда подтверждаются фактами реальной жизни. Дело в том, что присвоение благ и услуг обладателями собственности и власти зачастую неадекватно затратам труда и проявленным дарованиям.

Отказавшись от иллюзий существования механизмов справедливого размещения людей соответственно способностям, мы можем принять основные идеи К. Дэвиса и У. Мура .

Оценивание эффективности выполняемой человеком социальной роли и соответствующей ей позиции составляет ключевой момент в социологической интерпретации социальной стратификации. Следовательно, процесс оценивания как бы автоматически предопределяет место индивида или группы в социальной иерархии. Поэтому под социальной стратификацией следует понимать структурно регулируемое неравенство, в котором люди ранжируются /распределяются/ выше" или "ниже" в соответствии с той социальной значимостью, которой обладают социальные роли и различные виды деятельности.

Следовательно, объективная потребность в социальной стратификации общества заключается в необходимости размещения людей и коллективов по различным социальным позициям, имеющим неравный общественный престиж и соответствующие ему привилегии, доход, власть, культурные ресурсы, которые играют роль побудительного мотива эффективного исполнения людьми своих обязанностей.

Сравнение позиций и последующее их ранжирование по принятой в обществе нормативной шкале стратификации имеет своей целью обеспечить поиск наиболее подходящих людей для соответствующих ролей. Особенно важно найти талантливых и способных людей, осуществить их эффективную подготовку и тренировку.

Стратификация есть системный элемент определенной социальной организации общества, выполняющий функцию его интеграции и координации. Стратификация с закрепленными позициями упорядочивает движение вверх, которое при иных обстоятельствах могло бы превратиться в хаотическую борьбу за власть, столпотворение, войну всех против всех. Иными словами, ФУНКЦИИ стратификации - стимулирование экономической деятельности, сохранение и развитие человеческого потенциала, обеспечение социальной стабильности общества. В то же время устаревшая система стратификации мешает оптимальному функционированию общества, разрушает его социальную организацию.

3.Существует множество стратификационных критериев, по которым можно делить любое общество. С каждым из них связаны особые способы детерминации и воспроизводства социального неравенства. Характер социального расслоения и способ его утверждения в своем единстве образуют то, что можно назвать стратификационной системой.

Когда заходит речь об основных типах стратификационных систем, обычно дается описание кастовой, рабовладельческой, сословной и классовой дифференциации. При этом принято отождествлять их с историческими типами общественного устройства, наблюдаемыми в современном мире или уже безвозвратно ушедшими в прошлое. Но здесь требуется иной подход, в соответствии с которым следует учитывать, что любое конкретное общество состоит из комбинаций различных стратификационных систем и множества их переходных форм. Ниже предлагается девять типов стратификационных систем, которые могут быть использованы для описания любого социального организма (см. таблицу).

Таблица. Основные черты стратификационных систем

В основе первого типа - физико-генетической стратификационной системы - лежит дифференциация социальных групп по «естественным», социально-демографическим признакам. Здесь отношение к человеку или группе определяется полом, возрастом и наличием определенных физических качеств - силы, красоты, ловкости. Соответственно, более слабые, обладающие физическими недостатками считаются ущербными и занимают приниженное общественное положение. Неравенство утверждается в данном случае существованием угрозы физического насилия или его фактическим применением, а затем закрепляётся в обычаях и ритуалах.

Эта «естественная» стратификационная система господствовала в первобытной общине, но продолжает воспроизводиться и по сей день. Особенно сильно она проявляется в сообществах, борющихся за физическое выживание или расширение своего жизненного пространства. Наибольшим престижем здесь обладает тот, кто способен осуществлять насилие над природой и людьми и противостоять такому насилию: здоровый молодой мужчина-кормилец в крестьянской общине, живущей плодами примитивного ручного труда; мужественный воин Спартанского государства; истинный ариец национал-социалистического воинства, способный к производству здорового потомства. Система, ранжирующая людей по способности к физическому насилию - во многом продукт милитаризма древних и современных обществ. В настоящее время, хотя и лишённая былого значения, она все же поддерживается военной, спортивной и сексуально-эротической пропагандой.

Вторая стратификационлая система - рабовладельческая - также основана па прямом насилии. Но неравенство здесь детерминируется не физическим, а военно-юридическим принуждением. Социальные группы различаются по наличию или отсутствию гражданских прав и прав собственности. Определённые социальные группы этих прав лишены совершенно и, более того, наравне с вещами, превращены в объект частной собственности. Причем положение это чаще всего передается по наследству и таким образом закрепляется в поколениях. Примеры рабовладельческих систем весьма разнообразны. Это и античное рабство, где число рабов порою превышало число свободных граждан, и холопство на Руси времен «Русской правды», и плантационное рабство на юге Североамериканских Соединенных Штатов до гражданской войны 1861-1865 гг., это, наконец, работа военнопленных и депортированных лиц на немецких частных фермах в период второй мировой войны.

Третий тип стратификациошюй системы - кастовая. В ее основе лежат этнические различия, которые, в свою очередь, закрепляются религиозным порядком и религиозными ритуалами. Каждая каста представляет собой замкнутую, насколько это возможно, эндогамную группу, которой отводится строго определенное место в общественной иерархии. Это место появляется в результате обособления функций каждой касты в системе разделения труда. Существует четкий перечень занятий, которыми члены той или иной касты могут заниматься: жреческие, воинские, земледельческие. Поскольку положение в кастовой системе передается по наследству, возможности социальной мобильности здесь крайне ограничены. И чем сильнее выражена кастовость, тем более закрытым оказывается данное общество.

Классическим примером общества с господством кастовой системы по праву считается Индия (юридически эта система была отменена здесь лишь в 1950г.). Сегодня, хотя и в более сглаженном виде, кастовая система воспроизводится не только в Индии, но, например, в клановом строе среднеазиатских государств. Явные черты кастовости утверждались в середине двадцатого столетия политикой фашистских государств (арийцам отводилось положение высшей этнической касты, призванной к господству над славянами, евреями и пр.). Роль скрепляющих теологических доктрин в данном случае берет на себя националистическая идеология.

Четвертый тип представлен сословной стратификационной системой. В этой системе группы различаются юридическими правами, которые, в свою очередь, жестко связаны с их обязанностями и находятся в прямой зависимости от этих обязанностей. Причем последние подразумевают обязательства перед государством, закрепленные в законодательном порядке. Одни сословия обязаны нести ратную или чиновничью службу, другие - «тягло»_в виде податей или трудовых повинностей.

Примеры развитых сословных систем являют феодальные западно-европейские общества или феодальная Россия. Итак, сословное деление - это, в первую очередь, юридическое, а не этническо-религиозное или экономическое деление. Важно также и то, что принадлежность к сословию передается по наследству, способствуя относительной закрытости данной системы.

Некоторое сходство с сословной системой наблюдается в представляющей пятый тип этакратической системе (от французского и греческого - «государственная власть»). В ней дифференциация между группами происходит, в первую очередь, по их положению во властно-государственных иерархиях (политических, военных, хозяйственных), по возможностям мобилизации и распределения ресурсов, а также по тем привилегиям, которые эти группы способны извлекать из своих властных позиций. Степень матёриального благополучия, стиль жизни социальных групп, как и ощущаемый ими престиж, связаны здесь с формальными рангами, которые эти группы занимают в соответствующих властных иерархиях. Все прочие различия - демографические и религиозно-этнические, экономические и культурные - играют производную роль.

Масштабы и характер дифференциации (объемы властных полномочий) в этакратической системе находятся под контролем государственной бюрократии. При этом иерархии могут закрепляться формально-юридически - посредством чиновничьих табелей о рангах, военных уставов, присвоения категорий государственным учреждениям, - а могут оставаться и вне сферы государственного законодательства (наглядным примером может служить система советской партноменклатуры, принципы которой не прописаны ни в каких законах). Формальная свобода членов общества (за исключением зависимости от государства), отсутствие автоматического наследования властных позиций также отличают этакратическую систему от системы сословий.

Этакратическая система обнаруживается с тем большей силой, чем более авторитарный характер принимает государственное правление.

В соответствие с социалъно-профессиональной стратификационной системой группы делятся по содержанию и условиям труда, Особую роль выполняют квалификационные требования, предъявляемые к той или иной профессиональной роли - обладание соответствующим опытом, умениями и навыками. Утверждение и поддержание иерархических порядков в данной системе осуществляется при помощи сертификатов (дипломов, разрядов, лицензий, патентов), фиксирующих уровень квалификации и способность выполнять определенные виды деятельности. Действенность квалификационных сертификатов поддерживается силой государства или какой-то другой достаточно мощной корпорации (профессионального цеха). Причем сертификаты эти чаще всего по наследству не передаются, хотя исключения в истории встречаются.

Социально-профессиональное деление является одной из базовых стратификационных систем, разнообразные примеры которой можно найти во всяком обществе со сколь-либо развитым разделением труда. Это строй ремесленных цехов средневекового города и разрядная сетка в современной государственной промышленности, система аттестатов и дипломов о полученном образовании, система научных степеней и званий, открывающих дорогу к более престижным рабочим местам.

Седьмой тип представлен наиболее популярной классовой системой. Классовый подход нередко противопоставляют стратификационному. Но классовое членение есть лишь частный случай социальной стратификации. Из множества трактовок понятия «класса» мы остановимся в данном случае на более традиционной - социально-экономической. В данной трактовке классы представляют социальные группы свободных в политическом и правовом отношении граждан.

Различия между этими группами заключены в характере и размерах собственности на средства производства и производимый продукт, а также в уровне получаемых доходов и личного материального благосостояния. В отличие от многих предыдущих типов, принадлежность к классам - буржуа, пролетариев, самостоятельных фермеров и т. п. - не регламентируется высшими властями, не устанавливается законодательно и не передается по наследству (передаются имущество и капитал, но не сам статус). В чистом виде классовая система вообще не содержит никаких внутренних формальных перегородок (экономическое преуспевание автоматически переводит вас в более высокую группу).

Экономически эгалитарные сообщества, где совершенно отсутствует классовая дифференциация, - явление довольно редкое и неустойчивое. Но на протяжении большей части человеческой истории классовые членения все же носят подчиненный характер. На передний план они выходят, пожалуй, только в буржуазных западных обществах.

Еще одну стратификационную систему можно условно назвать кулътурно-символической. Дифференциация возникает здесь из различий доступа к социально значимой информации, неравных возможностей фильтровать и интерпретировать эту информацию, способностей быть носителем сакрального знания (мистического или научного). В древности эта роль отводилась жрецам, магам и шаманам, в средневековье - служителям церкви, толкователям священных текстов, составляющим основную массу грамотного населения, в Новое время - ученым, технократам и партийным идеологам. Претензии на общение с божественными силами, на обладание истиной, на выражение государственного интереса существовали всегда и везде. И более высокое положение в данном отношении занимают те, кто имеет лучшие возможности манипулирования сознанием и действиями прочих членов общества, кто лучше других может доказать свои права на истинное понимание, владеет лучшим символическим капиталом.

Несколько упрощая картину, можно сказать, что для доиндустриальных обществ более характерно теократическое манипулирование; индустриальных - партократическое, а постиндустриальных – технократическое манипулирование.

Наконец, последний, девятый тип стратификационной системы следует назвать кулътурно-нормативным. Здесь дифференциация построена на различиях уважения и престижа, возникающих из сравнения образа жизни и норм поведения, которым следует данный человек или группа. Отношение к физическому и умственному труду, потребительские вкусы и привычки, манеры общения и этикет, особый язык (профессиональная терминология, местный диалект, уголовный жаргон) - все это ложится в основу социального деления. Причем происходит не только разграничение «своих» и «чужих», но и ранжирование групп («благородные - неблагородные»», «порядочные - непорядочные», «элита - обычные люди - дно»).

Одним из главных водоразделов между стратификациоиными системами является наследуемость или ненаследуемость соответствующих позиций в иерархии. Рабовладельческая, сословная и кастовая системы включают в себя элементы пожизненного и формально-юридического наследования. Прочие же системы, по крайней мере, ни формально пожизненного характера статусов, ни их наследования не предусматривают.

Все девять типов стратификационных систем - не более чем «идеальные типы». Любое реальное общество является их сложным смешением, комбинацией. В реальности стратификационные типы переплетаются, дополняют друг друга.

4.Все социальные перемещения личности или социальной группы включают в процесс мобильности. Согласно определению П. Сорокина, «под социальной мобильностью понимается любой переход индивида, или социального объекта, или ценности, созданной или модифицированной благодаря деятельности, от одной социальной позиции к другой».

П.Сорокин различает два типа социальной мобильности: горизонтальную и вертикальную. Горизонтальная мобильность - это переход индивида или социального объекта от одной социальной позиции к другой, лежащей на том же уровне, например переход индивида из одной семьи в другую, из одной религиозной группы в другую, а также смена места жительства. Во всех этих случаях индивид не меняет социального слоя, к которому он принадлежит, или социального статуса. Но наиболее важным процессом является вертикальная мобильность, представляющая собой совокупность взаимодействий, способствующих переходу индивида или социального объекта из одного социального слоя в другой. Сюда входит, например, служебное повышение (профессиональная вертикальная мобильность), существенное улучшение благосостояния (экономическая вертикальная мобильность) или переход в более высокий социальный слой, на другой уровень власти (политическая вертикальная мобильность).

Для количественной оценки процессов мобильности обычно используют показатели скорости и интенсивности социальной мобильности. Под скоростью мобильности понимается "вертикальная социальная дистанция или число страт - экономических, профессиональных или политических, которые проходит индивид в его движении вверх или вниз за определенный промежуток времени".

Под интенсивностью мобильности понимается число индивидов, меняющих социальные позиции в вертикальном или горизонтальном направлении за определенный промежуток времени. Число таких индивидов в какой-либо социальной общности дает абсолютную интенсивность мобильности, а их доля в общей численности данной социальной общности показывает относительную мобильность.

В современных обществах существуют социальные группы "закрытого" типа, весьма напоминающие касты. Так, во многих странах такой относительно закрытой группой является элита - верхний слой социальной структуры, имеющий преимущества при занятии наиболее высоких социальных статусов и, стало быть, преимущества при распределении общественного продукта, власти, получении наилучшего образования и т.д.

Итак, в обществах существуют некоторые социальные статусные группы, вертикальная мобильность в которых крайне затруднена в силу их замкнутости и барьеров, создаваемых на пути представителей других социальных групп. Вместе с тем, как бы ни была замкнута группа, все равно существует хотя бы незначительное число членов других групп, проникающих в нее. Видимо, есть определенные пути вертикальной социальной мобильности, которые практически невозможно перекрыть, и представители низших слоев всегда имеют шанс проникнуть в высший слой.

Для того, чтобы полностью изменить социальный статус, у индивидов часто возникает проблема вхождения в новую субкультуру группы с более высоким статусом, а также связанная с этим проблема взаимодействий с представителями новой социальной среды. Для преодоления культурного барьера и барьера общения существует несколько способов, к которым так или иначе прибегают индивиды в процессе социальной мобильности.

1. Изменение образа жизни. Для усвоения нового статусного уровня необходимо принять новый материальный стандарт, соответствующий этому уровню. Устройство квартиры, покупка книг, телевизора, машины и т. д. - все это должно соответствовать новому, более высокому статусу. Но материальный образ жизни - только один из моментов приобщения к новому статусу и сам по себе, без изменения других компонентов культуры, немного значит.

2. Развитие типичного статусного поведения. Ориентированная на вертикальную мобильность личность не будет принята в более высокий социально-классовый слой до тех пор, пока не усвоит образцы поведения этого слоя настолько, чтобы следовать им без каких-либо усилий. Аспирант, постепенно становясь профессором, или исполнитель, превращаясь в директора, должны изменить свое поведение, чтобы быть принятыми в новой для себя среде. Образцы одежды, словесные обороты, проведение досуга, манера общаться - все подвергается пересмотру и должно стать привычным и единственно возможным типом поведения.

3. Изменение социального окружения. Этот способ основан на налаживании контактов с индивидами и ассоциациями (социальными группами, социальными кругами) того статусного слоя, в который социализируется мобильный индивид. Идеальным условием вхождения в новый слой является положение, когда индивид полностью окружен представителями того слоя, куда он стремится попасть. В этом случае субкультура осваивается очень быстро. Однако положительным моментом налаживания связей всегда служит то, что новое знакомство (индивиды, ассоциации) может создать благоприятное общественное мнение в пользу новичка.

4. Брак с представителем более высокого статусного слоя. Во все времена такой брак служил лучшим средством преодоления барьеров, стоящих на пути социальной мобильности. Во-первых, он может в значительной степени способствовать проявлению талантов, если дает материальное благополучие. Во-вторых, он предоставляет индивиду возможность более быстрого подъема, часто минуя несколько статусных уровней. В-третьих, брак с представителем или представительницей более высокого статуса в значительной степени разрешает проблемы социального окружения и быстрого освоения образцов культуры высшего статусного слоя. Подобного рода браки позволял людям преодолевать самые трудные социальные барьеры в кастовом обществе, а также проникать в элитные слои. Но такой брак может быть полезен только в том случае, если индивид из более низкого статусного слоя подготовлен к быстрому усвоению новых образцов поведения и образа жизни нового для него социального окружения. Если он не может быстро усваивать новые культурные статусы и стандарты, то этот брак ничего не даст, так как представители высшего статусного слоя не будут считать индивида «своим».

Социальная мобильность в открытом обществе порождает ряд явлений. Статусная нестабильность. Средневековый сапожник имел мало шансов подняться по социальной лестнице, но для него практически не существовало и опасности опуститься ниже своего статуса. Он чувствовал себя спокойно, занимаясь сапожным ремеслом.

Общество с открытыми границами между социальными группами дает человеку шанс подняться, но оно же порождает в нем страх социального падения. Статусное беспокойство во многих странах Европы и Америки традиционно в большей степени проявлял средний класс. В нашей же стране к группе, испытывающей наибольшее беспокойство, можно отнести, пожалуй, руководителей среднего и низшего уровней в системе управления. Представители высшего статусного уровня не нуждаются в борьбе за более высокий статус и редко боятся потерять его.

В обществе с относительно открытыми границами между социальными слоями одни люди могут иметь высокую скорость социальной мобильности и сделать блестящую карьеру, другие же могут быть так деморализованы, что станут искать утешение в вине, наркотиках, сексе или других развлечениях. Многие индивиды пытаются защитить свой статус через профсоюзы, союзы предпринимателей, общества актеров, юристов и т. п., которые создают некоторые социальные барьеры на пути свободной социальной мобильности. Одним из институциональных средств защиты позиций индивидов служат научные степени, звания, присваемые актерам, военным, учителям. Серьезным фактором, ограничивающим свободную социальную мобильность, могут стать требования к состоянию здоровья работающих в тех или иных областях.

Напряжение при принятии новых социальных ролей. Случается, что некоторые люди отклоняют предложенное повышение статуса потому, что при занятии новой должности возникают добавочная напряженность и новые обязанности, увеличивающие неудовлетворенность. Нервная дрожь и стрессы среди вновь назначенных на более высокие должности - далеко не исключение. Кроме того, напряжение возникает из-за необходимости обучения образцам новой для индивида субкультуры: новым манерам, этикету, типам взаимоотношений. Процесс приспособления к новой субкультуре бывает очень сложным. Это иногда проявляется так сильно, что грозит нервными расстройствами.

Разрыв связей в первичных группах. Многие люди ориентированы на вертикальную мобильность и достигают значительно более высоких статусов, чем их родители. Если, например, родители индивида принадлежат к рабочему классу, а он сам «выбился» в слой творческой интеллигенции и занимает там достаточно высокую позицию, то очевидно, что индивид и его родители должны вращаться в разных субкультурах, в двух различных социальных и интеллектуальных сферах. Общаясь со своими родителями, этот индивид будет находить все меньше точек соприкосновения, общих тем для беседы, общих взглядов на окружающую действительность. Таким образом, родители, столько сделавшие для того, чтобы их сын или дочь поднялись наверх, убеждаются в том, что между ними и детьми появилась пропасть. Для обеих сторон это очень болезненно.

Нисходящая мобильность также сможет вызывать крайне неприятные последствия для индивидов. Социальное падение разрывает первичные связи с друзьями, многими родственниками, может разбивать семьи, ставить барьеры между отцами и детьми.

Многие первичные группы распадаются по причине социальной мобильности. Если в дружеском кругу рабочих один из них становится мастером или старшим мастером и начинает руководить действиями своих друзей, дружеские связи почти немедленно прекращаются. Возможна даже конфронтация.

В целом социальная мобильность общества - противоречивый процесс. Если общество позволяет индивидам относительно свободно преодолевать барьеры между социальными классами и слоями, то это вовсе не означает, что всякий индивид, обладающий талантами и мотивацией, может безболезненно и легко двигаться по ступеням лестницы социального восхождения. Мобильность всегда плохо переносится всеми людьми, так как им приходится адаптироваться к новой субкультуре, налаживать новые связи и бороться со страхом потерять свой новый статус.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ:

1.Что такое социальная стратификация? В чем состоит отличие социальной стратификации от социальной дифференциации?

2.Перечислите те основания, на которых базируется социальная стратификация.

3.Раскройте содержание понятий «социальный класс», «социальный слой», «социальная группа». Каковы различия между ними и границы их применимости?

4.Что такое одномерный и многомерный подход к выделению социального слоя? Раскройте понятие «индекса социальной позиции».

5.Что лежит в основе любой модели социальной структуры?

6.Устарел ли сегодня классовый подход к делению общества на классы?

7.Что такое социальная мобильность и каковы ее формы?

8.Как соотносится социальное равенство и социальная справедливость?